В. Серегин. Понятия «право» и «закон» в контексте принципа верховенства права.
Принцип верховенства права, наряду c демократией и правами человека, считается одним из трех столпов Совета Европы и закреплен в преамбуле Европейской конвенции по правам человека.
Эта концепция воплощена также в ряде международных инструментов в сфере прав человека и в других нормативных документах и рассматривается как основополагающий составляющий элемент любого демократического общества.
В Украине словосочетание “верховенство права” впервые было официально применено в 1995 году в Конституционном Договоре между Верховной Радой Украины и Президентом Украины, в статье 1 которого было указано, что “В Украине действует принцип верховенства Права”.
При этом слово “право” было написано с большой буквы, что, по мнению ученых, указывает на то, что эта фраза на самом деле была малопонятной даже самим составителям акта или тем, кто официально его утверждал. Ведь такое написание не вытекает из дифференцированного принципа украинской орфографии[1].
В том же 1995 году Украина присоединилась к Уставу Совета Европы, в статье 3 которого указано, что каждый член Совета Европы обязательно должен признать принцип верховенства права и осуществления прав человека и основных свобод всеми лицами, которые находятся под его юрисдикцией.
Со времен нормативного закрепления принципа верховенства права прошло уже много лет, однако, как констатируют ученые, несмотря на официальную фиксацию принципа верховенства права в Конституции Украины и на ссылку на этот принцип в ряде законов и даже в тексте присяги судей судов общей юрисдикции, сущность и содержание этого принципа остаются для большинства юристов, не говоря уже о рядовых гражданах, сокрытыми, и ему так и не удалось стать действенным принципом отечественной юридической практики ни в системе обычных судов, ни в суде конституционной юрисдикции.
Далеко неоднозначно трактуется содержание принципа верховенства права также в научной литературе. При этом диапазон мнений здесь чрезвычайно широкий – от отождествления принципа верховенства права с традиционным для бывшего советского правоведения принципом верховенства закона до понимания принципа верховенства права как исключительно верховенства справедливости и разума[2].
Исследователи отмечают, что в Украине в настоящее время существуют несколько подходов к определению верховенства права, основными из которых являются:
1) отождествление верховенства права с верховенством закона в узком его понимании;
2) понимание верховенства права как верховенства закона в широком значении, т.е. как верховенства всех нормативно-правовых актов;
3) отождествление верховенства права с верховенством конституции;
4) отождествление верховенства права с основными правами человека;
5) приоритет общепризнанных принципов и норм международного права перед национальным законодательством;
6) отождествление верховенства права с верховенством разума и справедливости.
Основная причина проблем в понимании принципа верховенства права – это наличие терминологической неоднозначности слова “право”, а также пренебрежение тем обстоятельством, что принцип верховенства права впервые получил доктринальное толкование в работах британских ученых, где он имеет название “rule of law”, и лишь в дальнейшем был заимствован государствами континентальной Европы и закреплен и развит в международных договорах и документах ведущих европейских организаций.
Англоязычное название принципа “rule of law” в Конституции Украиныбыло переведено словосочетанием “верховенство права”, т.е. слово “law”было переведено словом “право”.
При этом в Украине никогда не учитывались отличия украинской и английской фразеологии, которые состоят в том, что в украинском языке, как и в большинстве других европейских языков, словом “право” обозначаются два отдельных понятия:
— система (совокупность) установленных социальных общеобязательных норм (правил), которое в отечественной юриспруденции имеет название объективного права и
— возможности лица как мера его возможного поведения, которые закреплены в конституциях и других актах национального законодательства и международно-правовых актах, так называемые субъективные права.
Так, например, когда мы говорим гражданское право, уголовное право, административное право, налоговое право мы применяем слово “право” в значении совокупности общеобязательных норм, которые относятся к определенной сфере социальных отношений.
Когда мы говорим право на труд, право на отдых, право на образование, мы применяем слово “право” в значении возможностей человека, которыми он по своему усмотрению может воспользоваться или нет.
В английском языке эти два явления обозначаются отдельными словами: понятию системы установленных социальных общеобязательных норм (правил) соответствует слово “law”, а для обозначения возможностей лица как меры его возможного поведения существует отдельное слово “right”.
Поскольку из украинского названия принципа верховенства права не усматривается, о каком именно из проявлений “права” идет речь, то довольно часто этот принцип ошибочно толкуют как верховенство прав человека.
При этом без внимания остается то, что принцип верховенства права в англоязычном варианте имеет название “rule of law”, а не “rule of (human) rights”, а также предостережение Парламентской Ассамблеи Совета Европы, которая в резолюции от 23.11.2007 года № 1594 отметила, что верховенство права рассматривалось основателями Совета Европы как концепция отличная от демократии и прав человека.
Кроме того, в юридических текстах, в частности касающихся принципа верховенства права, слово “law” переводится на украинский язык не только словом “право”, а также и словом “закон”.
И здесь мы сталкиваемся с другой проблемой, которая состоит в наличии чрезвычайной лексической путаницы в значениях слова “закон”, что делает, при отсутствии соответствующих оговорок, почти невозможным надлежащее понимание принципа верховенства права.
Суть этой проблемы состоит в том, что согласно статей 75, 85, 156 Конституции Украины слово “закон” в его формальном юридическом значении означает только название официального письменного документа, который принимается Верховной Радой Украины или референдумом и других значений не имеет[3].
Однако в соответствии с Большим толковым словарем современного украинского языка слово “закон” имеет совсем другие значения[4].
Так, в упомянутом словаре указано, что в украинском языке основными значениями слова “закон” являются:
установленное наивысшим органом государственной власти общеобязательное правило,а также совокупность таких общеобязательных правил.
Обратите внимание, что слово “закон” является синонимом слова “право” в значении совокупности общеобязательных правил.
Исследователи отмечают, что в приведенных общеупотребимых значениях слово “закон” полностью отвечает историческим значениям этого слова, которые на сегодняшний день на формальном юридическом уровне являются утраченными, однако сохранились на уровне повседневной жизни[5].
Так, в предисловии к 1-му изданию Полного собрания законов Российской империи (в состав которой входила и Украина), которое было издано в 1830 году, формальное (юридическое) понятие слова “закон” было определено так:
“В составе сего Собрания под именем Законов вмещены все постановления, ко всегдашнему исполнению от Верховной Власти или Именем Ее от учрежденных Ею мест и Правительств происшедшие.
Судебные решения имеют силу Закона единственно в тех случаях, по которым они состоялись. Но в этом правиле допущены следующие изъятия: есть судебные решения, которых сила распространена в самом их изложении на все случаи им подобные; есть другие, которые, бывши вначале частными, приняты впоследствии примером и образцом других решений, и таким образом стали общими; есть решения частные, но в них сделано изъяснение Закона общего, установлен точный смысл его, и отвергнуты толкования с разумом его несообразные. Все таковые и сим подобные судебные решения допущены в состав Собрания[6]”.
Таким образом, во времена Российской империи формальным юридическим значением слова “закон” было не название определенного вида нормативного акта, а это слово было общим синонимом для всех видов нормативных актов, которые принимались верховной властью.
В Полном собрании законов Российской империи нет ни одного нормативного акта, который бы имел название именно “закон”, а это слово охватывало все разновидности законодательных актов: манифесты, положения, уставы, уложения, рескрипты, “Высочайше утвержденные” мнения Государственного Совета, именные указы и т.д.
Словом “закон” охватывались и судебные решения, которые устанавливали общие правила (нормы) или в которых давались толкования других законов.
Отсюда и общеизвестное выражение: “судебное решение вступило в законную силу”, т.е. не в юридическую силу, определенную законом, а именно в силу закона.
Слово “закон” также имело значение установленного правила (нормы), а также наряду со словом “право” имело значение совокупности таких правил.
Именно поэтому выдающийся российский правовед профессор Московского и Оксфордского университетов П. Виноградов в своей работе “Очерки по теории права” указывал, что законы – это нормы, которые содержат в себе указание относительно правильного или неправильного поведения, а во время анализа сущности объективного права, определял закон как ряд установленных правил, выполнение которых понуждается обществом, т.е. словом “закон” фактически заменял слово “право[7]”.
Кардинальные изменения в значении слова “закон” произошли 23.04.1906 года, когда императором Николаем ІІ были утверждены “Основные Государственные Законы”, в которых впервые в истории Российской империи слово “закон” было употреблено как название нормативного акта высшей юридической силы, который принимался высшим органом законодательной власти(Государственной думой или Государственным Советом), и установлено, что император издает в соответствии с законами указы и повеления, т.е. подзаконные нормативные акты[8]”.
С того времени слово “закон” начало утрачивать свои исторические значения и формально стало означать лишь название нормативного акта высшей юридической силы.
В дальнейшем в СССР для обозначения нормативного акта высшей юридической силы, который принимался Верховным Советом СССР, не было введено отдельное слово, а было использовано слово “закон”, что на формальном уровне сужало значение этого слова лишь до названия такого нормативного акта.
Конституция Украины не исправила этот недостаток путем введения специального термина наподобие “универсал”, “статут” и т.п., а, к сожалению, для обозначения нормативного акта высшей юридической силы, который принимается парламентом или референдумом, в ней также было применено слово “закон”.
Итак, в современном украинском языке, относительно слова “закон” сложилась необычная ситуация: формально это слово означает лишь название нормативно-правового акта высшей юридической силы, который принимается Верховной Радой Украины или референдумом, в то время как в повседневном употреблении сохранилось его историческое значение установленного правила поведения или совокупности таких правил, как, например, в таких выражениях, как “Закон Божий”, “сухой закон”, “закон джунглей” и т.п.
При этом в юридических текстах и сейчас встречается применение слова “закон” в его историческом значении.
Так мы говорим, например, “закон – один для всех”, понимая под словом “закон” не письменный документ парламента, а установленное правило, которое является единым для всех.
Что касается английского слова “law”, то, как отмечают западные ученые, оно происходит от латинского слова “lex”[9] и имеет такие значения:
a) все правила поведения, установленные и охраняемые властью; законодательство или обычай данной общины, государства или иной группы;
б) любое из таких правил.
Слово “law также является синонимом не только для нормативного акта, принимаемого парламентом, а и для нормативных актов, принимаемых иными органами власти, а также для таких источников права как религиозный канон, судебный прецедент и т.д., т.е. является общим синонимом для любого источника норм права[10].
Обратите внимание, что слово “law” полностью соответствует слову “закон” в его утраченном историческом значении, которое сохранилось на уровне повседневного употребления.
Западные ученые отмечают, что в прошлом в английском языке, слово “right” употреблялось как для обозначения субъективных прав человека, так и для обозначения совокупности установленных социальных общеобязательных норм, т.е. имело такое же двоякое значение, как и современное украинское слово “право”.
Однако в этом двойственном значении слово “right” вышло из обращения в конце восемнадцатого столетия, оставшись лишь в значении меры возможного поведения личности (субъективного права)[11].
Итак, в прошлом, как в английском, так и в украинском языке слово “закон” и слово “право” означали совокупность установленных общеобязательных норм и в этом значении были синонимами, однако, в украинском языке слово “закон” утратило это значение, а в английском языке, напротив, указанное значение утратило слово “право”.
Таким образом, употребление слова “право” при переводе слова “law” обусловлено лишь тем, что в современном формальном украинском языке для обозначения системы социальных общеобязательных норм в настоящее время употребляется только слово “право”, а не “закон”, хотя в русскоязычном переводе трактата британского профессора А.В. Дайси “Вступление к изучению конституционного права”, который был издан в 1905 году, английская фраза “rule of law” была переведена как словосочетанием “верховенство права”, так и словосочетаниями “господство закона” или “верховенство закона”, и такой перевод не вызвал никаких затруднений в его понимании, поскольку был синонимичным.
Однако в наше время перевод названия принципа “rule of law” словосочетанием “верховенство закона”, а не “верховенство права”, что довольно часто встречается в российской юридической литературе, приводит к искажению содержания и сущности этого принципа, поскольку этот принцип ошибочно отождествляется с советским принципом верховенства закона, который, в отличие от принципа верховенства права, означает лишь превосходство нормативного акта с таким названием по сравнению с другими нормативными актами, такими как указы Президента Украины или постановления Кабинета Министров Украины.
С другой стороны, слову“право”, которое присутствует в названии этого принципа, безосновательно придается значение, отличное от значения системы общеобязательных норм, в частности придается значение субъективных прав человека.
Верховенство права и права человека являются разными концепциями, однако тесно связанными, поскольку верховенство права защищает права человека через одно из своих требований, которое состоит в том, что права человека, провозглашенные в конституции страны или в международных актах, к которым такая страна присоединилась, должны быть не только задекларированы, а реально соблюдаться и в случае необходимости должны получать реальную правовую защиту, прежде всего, в суде.
Отождествление этих двух концепций, как отмечают исследователи, приводит к обеднению концепции верховенства права, лишает ее собственного содержания и делает ее непригодной для практического применения[12]”.
Подытоживая изложенное, можно сделать вывод:
для правильного понимания сущности принципа верховенства права необходимо помнить, что слово “закон” в контексте этого принципа означает установленное общеобязательное правило поведения (норму), независимо от того, в каком нормативном документе (акте парламента, президента, кабинета министров, международном договоре и т.п.) оно изложено, а слово “право” означает совокупность этих правил и не имеет значения субъективных прав человека.
Название принципа “rule of law”, эквивалентом которого в Украине является словосочетание “верховенство права”, в соответствии с его лексическим содержанием дословно переводится как верховенство установленных общеобязательных норм или правил поведения.
В названии этого принципа отражена его основная идея — что в странах, в которых признается верховенство права, господствует (управляет) не лицо или группа лиц, какую бы должность оно или они не занимали, а правила (нормы), которые установлены в этой стране; что никто не выше таких установленных правил, а все обязаны соблюдать эти правила, в том числе и те, кто эти правила устанавливает (король, президент, правительство, парламент и т.п.).
[1] Головатий. Верховенство права: глухі кути вітчизняної юридичної доктрини// [Електронний ресурс] – Режим доступу: http://www.ruleoflaw. in.ua/JID=432
[2]Інтерв’ю з М. Козюброю// Верховенство права. Законодавчий бюлетень – К. 2005// веб-портал www.irex.kiev.ua/media.
[3] Юридична енциклопедія: В 6 т. /Редкол.: Ю70 Ю. С. Шемшученко (голова редкол.) та ін. — К.: “Укр. енцикл.”, 1998. ISBN 966-7492-00-1.
[4] Великий тлумачний словник сучасної української мови / 2-е видання Голов. ред. В. Т. Бусел. — К.: Ірпінь: ВТФ “Перун”, 2005.
[5] С. Серьогін. Верховенство права в Україні: проблеми розуміння та застосування. Монографія. // [Електронний ресурс] – Режим доступу: http://www.adverta.com.ua/texts/Verhovenstvo-prava-v-Ukraine-Seregin-S-V-Monografiya.pdf
[6]Полное собрание законов Российской империи// [Електронний ресурс] – Режим доступу: http://www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php.
[7] Виноградов П.Г. Очерки по теории права. Римское право в средневековой Европе — “Зерцало”, 2010.
[8] Полное собрание законов Российской империи// [Електронний ресурс] – Режим доступу:http://www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php.
[9] G. Fletcher. In Honour of “Ius et Lex”. Some Thoughts on Speaking about Law// “Ius et Lex” Foundation — Warszawa 2001 [Електронний ресурс] – Режим доступу: http://www.iusetlex.pl/pdf/fletcher.pdf.
[10]Webster`s New World College Dictionary: Fourth edition/ Editorin Chief M. Agnes – Wiley Publishing, Inc., 2002.
[11] G. Fletcher. In Honour of “Ius et Lex”. Some Thoughts on Speaking about Law// “Ius et Lex” Foundation — Warszawa 2001 [Електронний ресурс] – Режим доступу: http://www.iusetlex.pl/pdf/fletcher.pdf.
[12] С. Серьогін. Верховенство права в Україні: проблеми розуміння та застосування. Монографія. // [Електронний ресурс] – Режим доступу: http://www.adverta.com.ua/texts/Verhovenstvo-prava-v-Ukraine-Seregin-S-V-Monografiya.pdf